четверг, 17 апреля 2008 г.

Г.Фомиряков-Кенин: "Жду, когда потеплеет"

Фомиряков-Кенин  Георгий Геннадьевич,  художник-этнофутурист


 


 


-Что означает термин «художник – этнофутурист»?


 


-Наверное, строго говоря,  применение  термина по отношению ко мне не совсем верно: футуристами называли  авангардистов, формалистов, ломавших традиции.


Я же хочу пронести в будущее сокровище культуры, накопленной и сохраненной  народом Чувашии, перенести его на почву искусства. Такой деятельностью я  и пытаюсь  заниматься.


Сделал в мае прошлого года  выставку в гуманитарном институте,  в Чебоксарах, она была посвящена руническим письменам. Камерная, небольшая, картин сорок примерно.  Рунические письмена, рунические знаки – основа общения древних чуваш. Руны основательно забылись, но сохранились. Они схожи с руническими письменами других народов, расшифрованы академиком Алексеем Трофимовым, читаются.


Тему выбросили из культурного потока, и это была первая художественная  попытка вернуть тему в оборот.   Если посмотреть  в глубь веков, можно  многое почерпнуть.


 


-Где вы  сейчас  работаете?


 


-Живу в деревне. У меня  мастерская в пригороде, в селе Чиганары Чебоксарского района.  Сделал небольшую галерею, доделываю ее.


Там я родился, там живут мои родители, вся родня. У меня дом в этой же деревне.


 


-Как  складывается  личная жизнь?


 


-Нормально все. Дети - уже большие, учатся:  будущие дизайнеры, художники.  Собираются утверждать свою фамилию в искусстве.


Сыновья моего дяди, мастера  международного класса,  утверждают фамилию Фомиряковых в спорте. Дима Фомиряков недавно стал чемпионом Европы в карате. В феврале ему вручили «Золотой пояс» как лучшему бойцу  России 2007 года. На одном из его боев в качестве зрителя присутствовал Владимир Путин.


Новое поколение Фомиряковых  развивается по трем линиям: бизнес, спорт, искусство. Демонстрирует хороший пример слияния трех начал.


 


-Без бизнеса  - сложно.


 


-Не так просто  быть пассионарием в этом мире,  приходится учитывать  экономику, социальные отношения.


Писатель Роберт Оуэн сказал: художнику надо обладать десятью талантами, чтобы пробить  свой  главный, художественный, талант.


Обладая сверхспособностями, можно потерять  их  в себе.


 


-За год какие работы вами были сделаны?


 


-Я работал над триптихом о человеке, его внутренней  интеллектуальной  жизни. Работа еще продолжается.


Одна часть называется «Одиночество». Вторая, центральная – «Борьба». Третья – «Прорастание».


Показаны этапы человеческого существования.


В «Одиночестве» -  юноша, сидящий на корточках и обхвативший колени. Вокруг – горизонт, пустота, белое солнце.


В «Борьбе» -  сто пятьдесят персонажей,  сцепившихся в схватке.  Неизвестно, кто за кого,  просто идет борьба.



«Прорастание» -  человек сливается с землей, рука прорастает листьями, они превращаются в ствол нового дерева.


В триптихе - три солнца.


Белое солнце – одиночество. Черное – борьба. Красное – новая  энергия.


 


-Как в чувашском этнофутуризме расшифровываются цвета?


 


-Синий цвет – холод;  в чувашской философии он означает  нижний мир, мир ушедших,  мир воспоминаний, прошлого, грез.


Красный – активность, борьба, земля. В чувашской мифологии красно- коричневое  означает  мир, поверхность земли. По Библии, человек был создан из глины.


Желтый – божественный цвет: солнце,  сияние, огонь небесный; золото.


 


-Какой проблемой сейчас вы заняты?


 


-В Москве я сейчас по поводу проведения праздника "Акатуй-2008".


Буду,  как и в прошлом году, монтировать на площади ВВЦ «этнофутуристическую деревню». С новыми  небольшими дополнениями.


Я, как художник,  отвечаю за установку, размещение объектов «деревни» и оформление  сцены на подиуме  дворца Дружбы народов.


Мероприятий, как я понял, на этом Акатуе ожидается значительно больше, чем  в прошлом году: параллельно будут проводиться акции, посвященные Дню защиты детей и 160-летию со дня рождения просветителя И.Я.Яковлева.


Будут специальные подиумы, сцены.


Моя задача – сделать декорации.


 


-Работаете один?


 


-Нет, мне помогают, потому что работы много. Надо  реставрировать  какие – то вещи,  обновить их,  покрасить, привести в порядок, что-то заменить.  В одиночку сложно справиться.


 


-Какие объекты входят в вашу «этнофутуристическую деревню»?


 


-Прежде всего,  ворота:  без  ворот деревни не бывает.


Карта "древа Чувашии".


Родник. Шалаш. Мельница – символ того, что народ крутится, делает свое дело.




Центральная  сцена будет оформлена баннером «Люди Чувашии».


 


-Кто на нем изображен?


 


-На баннере размещены портреты исторических деятелей республики,  личностей, внесших большой вклад в ее развитие.


Просветитель Иван Яковлев, поэт Константин Иванов, архитектор Павел Егоров.


Присутствует группа людей,  имевших  большое влияние на формирование новой Чувашии: просветитель Илья Ульянов, ученые Николай Ильминский,  Никита  Бичурин, Магницкий,  автор семнадцатитомного чувашского словаря Ашмарин. Они  изучали  древность,  многое сделали для культурной эволюции народа.


Я посчитал необходимым, чтобы на баннере присутствовали    Василий Чапаев и  ряд современных деятелей:  академик Волков,  депутат  Аксаков…


Есть портреты людей,  которые подписывали  первые  декреты республики: Петров, Юман.


Изображен  Отец  Варнава - духовный руководитель Чувашии.


В центре баннера - Президент Николай Федоров, он изображен  рядом со знаменем, символом Чувашии.


На баннере также изображены наши знаменитые спортсмены, чемпионы и призеры Олимпийских игр: Ардальон Игнатьев, Валериан Соколов, Валентина Егорова, космонавты Андриян Николаев, Николай Бударин, Муса Манаров; знаменитые художники, писатели.


Так как Акатуй проводится на территории Москвы, то, естественно, представлены военные из товарищества «Сыны Отечества», земляки, руководители  землячества.


Баннер  уже сделан и отпечатан.  Содержательно баннер не будет меняться: тот же,  что и в прошлом году.


 


-Какова  основная  идея   вашего  баннера?.


 


-Смысловая идея баннера – единение.


 ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ


 


   


 


 


     


 


 


 


 


   


 


 

суббота, 5 апреля 2008 г.

а.покровский, правнук и.я.яковлева

Покровский Александр Борисович,  пианист, правнук  чувашского просветителя Ивана Яковлевича Яковлева.


 


-Где и когда вы родились?


 


-Родился в 1944 году, 23 мая, в  Москве,  около Арбата,  в знаменитом родильном доме  Грауэрмана.


 


-Где  учились и чем занимаетесь?


 


-У меня – одна  профессия, я – музыкант.


Много лет после окончания Московской консерватории работаю  концертмейстером на вокальном отделении консерватории, занимаюсь  с вокалистами.


 


-Вы - потомок Яковлева и, обладая образованием, пониманием искусства,   наверняка, как  все яковлевские  потомки,  упорно  делаете  что-то  свое…


 


-На старости лет стал немножко композитором: написал недавно обработку двенадцати  еврейских народных песен. Совершенно неожиданно для себя.


Никогда этим раньше не занимался.


Сочинял  что-то, но  не записывал то, что обрабатывал.


А тут взял и записал.


У еврейских народных песен  есть такие восточные мотивчики. Немножко где-то схожие с грузинскими, армянскими,  но очень самобытные.


Еврейский фольклор составляет  музыкальную основу русской музыки. Очень многие русские композиторы,  русские гении его использовали в своих произведениях.


У Мусоргского  в «Картинках с выставки» есть пьеса  «Два еврея».


Есть известная  фраза:  «От «Шинели» Гоголя пошла вся русская литература».


Вот так же  от этой пьески  пошла  вся  русская  музыка.


У Римского-Корсакова,  Балакирева  еврейские песенки есть. У Шостаковича - целый вокальный  цикл еврейских народных песен, у Прокофьева есть увертюра на еврейские темы.


Гении русской музыки часто обращались к еврейскому творчеству, иногда просто впрямую, а  иногда  - не объявляя,  что за музыка, использовали еврейские народные мелодии.


 


-Собираетесь работать в композиции дальше?


 


-Такие вещи трудно планировать.  Все случайно, спонтанно происходит. Была потребность – я написал. А когда нет потребности – зачем это нужно?


 


-Расскажите о своих родителях.


 


-Папа – оперный режиссер,  начинал работать в Горьком, с 1943 года стал работать в Москве, в Большом театре. А примерно в моем нынешнем возрасте,  когда ему было около 66 лет, создал Камерный оперный театр.


Мама - режиссер драматического театра. Оба учились в ГИТИСе, там познакомились и поженились. Она много лет трудилась  в Центральном детском театре, который находится  рядом с Большим -  сейчас он, кажется, называется  «молодежным».


С мамой я  жил  вместе  с момента  рождения.  Она умерла года три назад. Это было постоянное общение.


Когда мне было лет 14, родители развелись.


С папой общался меньше, но общаюсь до сих пор. Очень в хороших отношениях и с его женой – Ириной Ивановной Масленниковой, бывшей знаменитой оперной певицей.


Мы до сих пор общаемся, может быть, не так часто, но все же довольно часто.


Содержание бесед зависит от момента. Отец расспрашивает о здоровье, говорит о том, как себя чувствует. Всегда интересуется,  как  у меня идут  дела на работе,  как играю, с кем играю, кому играю.


Очень обрадовался,  когда я  сказал  ему об обработках  еврейских песен - для него это тоже было неожиданно.


«А я никогда не сочинял,  ничего не написал», - сказал отец.


Он сам - интересный пианист, кстати. Очень хорошо овладел инструментом.


Из-за него я и стал  учиться музыке. Я был послушный ребенок, а  он сказал: «Вот поучишься, будешь через год играть как я, а через два года будешь играть как Кирилл Петрович Кондрашин». Это был такой его друг, известнейший дирижер.


Он  преувеличил, разумеется, через два года я не стал играть как Кирилл Петрович.


Но музыкой я увлекся.


 


-Расскажите об учебе.


 


-В Московской консерватории  я  учился у замечательнейшего педагога, дай бог ему здоровья,  Виктора  Карповича Мержанова.


Он - очень интеллигентный человек, я ему  многим обязан.


Среди тех, с кем я учился, Владимир Мартынов -  очень хороший пианист и  композитор; Евгений Могилевский, замечательный  пианист.


Многие из моих  коллег сейчас уехали за рубеж.


 


-Почему вы не уехали?


 


-Не было потребности. Потом, никто меня туда особенно и не тянул.  Иногда звали, но…В общем, не уехал.


 


-А почему  уехали  они?


 


-Думаю, из-за ощущения, что здесь  они  никому  не  нужны.


Но сейчас я думаю, что и там они  никому особенно не нужны.


Наверное,  они считали, там можно больше заработать,  а здесь  - довольно сложно устроиться.


Отчасти это так.


Валерий Афанасьев, великолепнейший  пианист,  я с ним учился  в училище при консерватории: когда он играл здесь – приходило  ползала.


А  за рубежом он стал очень популярным пианистом.


 


-С чем  связана недооценка классической музыки?


 


-В России очень многое зависит от того, как к искусству относится  руководство, члены правительства, например.


В СССР в какой–то момент популярность оперного искусства была очень высокой.  Лемешев, Козловский, Михайлов, Рейзин были знамениты. Была масса популярных оперных певцов. А почему? Сталин ходил в Большой театр,  интересовался оперой!   


Среди  элиты посещение театра было не то что модно,  но обязательно.


Сейчас спроси у любого: «Когда ты был в Большом театре?» ответ:  «Никогда не был».


Спросите: «А хотите там побывать?» Ответ будет:  «А зачем? Что там делать-то?»


Кто-нибудь из Правительства бывает  в  Большом театре?


Брежнев был  один раз: когда Архипову выставили на Ленинскую премию,  каким-то образом его удалось заманить.


Сталин был знаком с пианистами, приглашал Эмиля Гилельса на правительственные встречи. Когда Прокофьев первый раз из-за рубежа приехал в Советский Союз, Сталин побывал на его концерте и сказал фразу: «Наш Прокофьев». После чего Прокофьев решил вернуться в Россию. Он в начале двадцатых годов уехал и жил в Америке,  как, кстати, и  Рахманинов. Только Прокофьев решил вернуться, а Рахманинов – остался.


 


-А кто по национальности Рахманинов?


 


-Он - русский. А  его фамилия – от татарского корня.


 


-В книгах  есть сведения: Сталин  в  детстве  пел  в  церковном  хоре,  обладал  хорошим  музыкальным  слухом, в юности писал стихи, которые  еще до революции  1917 года  вошли  в  грузинский  букварь.


 


-Он был поклонником классики. Не только музыки, но и литературы, русской в частности - в своих выступлениях часто цитировал Гоголя, Пушкина.


Моду на классику  определяет правительственный круг. Остальные стремятся   подражать, и от этого очень сильно зависит отношение к культуре,  искусству.


 


-Не кажется ли вам, что  классическая  музыка сейчас в сложном положении потому, что процветает попса, которая собирает огромные залы поклонников,  готовых платить за билет по триста долларов?


А  классика  массу  не  интересует.


 


-Деньги  тоже влияют, но при советской власти богатых людей было вообще  мало.


 


-Легкая музыка собирает больше зрителей, потому у нее  больше спонсоров.


 


-Легкая музыка существовала и прежде. Но  вот  кто был более популярен: Лемешев и Козловский или Утесов и  Шульженко?


Лемешев и Козловский были не менее популярны!


 


-Какие композиторы  вам интересны?


 


-Из классиков мне сейчас больше нравится старинная музыка – Гендель, Бах…


Из новых композиторов - Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Денисов,  Щедрин здравствующий, они написали очень интересную музыку, которая часто исполняется.


Сейчас мне кажется,  мы многих новых просто не знаем.


Я иногда случайно бываю на концертах выпускников консерватории, композиторов – они  пишут интересную музыку.


Насчет  самостоятельности их  языка,  течения мне трудно сказать,   я  не  знаю.


Но вообще мне кажется,  будет  возврат к классическим приемам.


Хотя тяготение к новизне, эксперименту в композиции  было всегда.


Первым стал отходить от строгого стиля  Иоганн Себастьян Бах.


У Моцарта и Бетховена были произведения, которые не очень воспринимались слушателями из-за перегруженности эмоциями,  диссонансами.


Композиторы-романтики вообще стали заниматься только собой. У Листа были попытки уйти от тональной музыки. Вагнеру это почти удалось сделать. Скрябин дошел до гармонии двух аккордов   по шесть звуков каждый.


Поиски своего языка и уход от тональности у Шенберга, Веберна привели к появлению  пуантализма:  мелодия разрушается  и  музыка повисает.


Были такие приемы музыкальные,  они все время были.


Может быть, и плохо, что сейчас их нет, поскольку это трудно - изобретать  что-то новенькое. А композиторы все время  в поисках.


Единственный композитор, который не занимался поисками в музыке, а, наоборот, считал, что ничего нельзя менять, это был Конфуций.


 


-Разве Конфуций  был композитором? Не философом?


 


-Да, он к тому же был еще и композитором, и очень большим консерватором. Считал, что новое - это грех, это нехорошо, усложняет жизнь.


Такой был человек, очень интересный.


У китайцев вообще все в музыке интересно. Своеобразные инструменты, а мелодии  и  ритмы «приковываются»  к  определенным  инструментам.


 


-Но Конфуций жил тысячи лет назад, а классическая музыка появилась в четырнадцатом веке.


 


-Это в Европе!..   


В Европе тысячу лет назад вообще ничего не было. А Китай – страна с шеститысячелетней  историей. …Статуйке вот этой - три тысячи лет!


У них, в Китае, совсем другое измерение.


 


-Может,  тогда  музыка в результате и придет к тому, что сейчас транслируют  китайские   композиторы?


 


-Может быть. (Улыбается). Наверное,  мы  их  просто не понимаем. У них - другие законы в музыке.


 


-Расскажите  о  себе, своей  семье.


 


-Моя жена – Фомина Нина Викторовна,  была солисткой большого театра. Познакомились мы в консерватории: я – концертмейстер, а она - студентка вокального факультета.


Окончив консерваторию, она стала работать в Большом театре солисткой оперы. Мы с нею объездили почти весь Советский Союз: Брест, Архангельск, Магадан, Сахалин, Сибирь…очень много гастролировали.


Она долго пела в Большом театре, исполняла  такие роли, как Аида, Тоска, Екатерина Измайлова…


Сейчас  преподает вокал в Еврейской академии.


 


-Есть такая академия?


 


-Есть. Кроме вокального отделения там имеются инструментальное отделение,  другие факультеты - медицинский, юридический…


«Еврейская академия» - не официальное название. Официально называется так:  «Государственная классическая академия имени Маймонида».


Преподаватели там тоже отнюдь не только евреи: например, моя жена – русская абсолютно.


 


-Почему братья-евреи  так бережно и внимательно относятся к этническому компоненту?


 


-Умные потому что.


 


-А почему умному человеку необходимо заботиться о своей этнической составляющей, культивировать ее, сохранять?


 


-Потому что в этом – залог развития. Своя  культура не только сохраняется, но и распространяется. В этом - залог выживания нации.


 


-Чем объяснить то, что некоторые нации исчезают с карты?


 


-По-моему, лучше всего это объяснял Гумилев:  как человек,  растение,  нация зарождается, взрослеет, создает свою цивилизацию и потом уходит с исторической сцены.


 


-Вы  с  какой нацией себя идентифицируете?


 


-С русской.


Немножко я - чуваш. Но, к сожалению, я из-за своей необразованности плохо знаю чувашскую культуру, а с русской культурой  знаком с детства, и она,  особенно литература, является основой моей жизни.


ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ 

четверг, 3 апреля 2008 г.

А.Покровская, правнучка И.Я.Яковлева

А.Покровская: «Все меньше актрисы, все больше - педагога»


 


 


Покровская Алла Борисовна, актриса  Московского художественного театра имени А.П.Чехова, профессор Школы – студии  при Московском художественном театре им. В.И.Немировича–Данченко; правнучка  просветителя  И.Я.Яковлева


 


 


-Где и когда вы родились?


 


-Родилась 18 сентября 1937 года в Москве.


 


-Кто ваши родители?


 


-Мама, Анна Алексеевна Некрасова,  была режиссером  РАМТ - Российского академического молодежного театра. Проработала в нем лет сорок. Она умерла в 2003 году.


Отец, Борис Александрович Покровский, оперный режиссер, работал в большом театре главным режиссером и просто режиссером, создал свой Камерный оперный театр  и  возглавляет его.


 


-Где вы учились?


 


-Училась в Школе – студии при Московском художественном театре имени В.И.Немировиче – Данченко, закончила ее в 1959 году. В нем же  потом и стала преподавать.


 


-Кто тогда вместе  с  вами  учился  на  курсе?


 


-Однокурсниками были  Татьяна  Лаврова,  Вячеслав Невинный,  Анатолий Ромашин, Альберт Филозов, Наталья Журавлева,  Александр Лазарев –старший,  Евгений  Лазарев. Это все наш курс  выпуска 1959 года.


 


-Куда устроились работать после окончания театральной  Школы?


 


-В 1959 году я поступила в молодую студию, которая потом начала называться «театром «Современник». Трудилась  там довольно долгое время, лет сорок там с чем-то.


Несколько лет назад  перешла в Художественный театр.


 


-Как складывалась ваша семейная жизнь?


 


-Первый актерский брак оказался «пробным». Затем я вышла замуж за  Олега Николаевича Ефремова,  актера и создателя  театра «Современник».


Потом он  работал  главным режиссером  МХАТа.


Наш  брак  длился шестнадцать лет, мы разошлись.


Олег Ефремов был прирожденный актер, но играл не так много. Организовал театр «с низов» - «Современник». Был его руководителем и режиссером, больше занимался этим.


Общий наш сын – Михаил Олегович Ефремов, известен как актер. Он родился в 1963 году, с детства проявил актерские способности, его взяли сниматься в кино «Когда я стану великаном»,  других фильмах.


Я не помню уже все его детские работы: он играл во МХАТе мальчиком. Потом закончил  Школу-студию МХАТ.


Сейчас сын пробует себя в режиссуре: ставит в  «Современнике»  «Шарманку» Андрея Платонова.


Когда Миша заканчивал школу-студию МХАТ, актерский факультет, там появилась  актерская группа «Современник-2»,  с которой  он ставил  спектакли. Через три года группа распалась,  каждый пошел своим путем. Михаил Олегович  играл в театре «Современник»,  в Художественном  театре, потом  работал в кинематографе.


Насколько я понимаю, в данный момент ему интереснее не играть, а ставить.


Что будет дальше - не знаю.


 


-Пример  Яковлева  как–то  повлиял  на ваш выбор  профессии?


 


-Когда я  заканчивала среднюю  школу, родители   были очень против того, чтобы я выбрала актерскую профессию,  хотя сами работали в театре.


Они знали, что это сложная профессия,  и хотели, чтобы я  стала  педагогом.


Постоянно приводили в пример Ивана Яковлевича, который был учителем, просветителем.


По требованию отца я поступила  в Московский педагогический институт,  закончила один  курс филологического факультета.


Потом не выдержала и ушла поступать на актерский факультет.


Но отец  тогда все же  правильно догадался.  Потому что в результате я  совместила две профессии – актерскую и педагогическую, поскольку  с тридцати  лет, то есть уже  лет сорок, преподаю актерское мастерство.


Олег Николаевич Ефремов говорил, что преподавательская работа - трудная,  игру в театре и преподавание трудно совмещать, это совершенно разные профессии.


Но мои педагоги Виктор Яковлевич Станицын - выдающийся артист Художественного театра, Светлана Николаевна Пилявская  и тогдашний ректор Школы-студии МХАТ  Радомысленский  считали, что  у  меня есть преподавательские   возможности,  настаивали.


Я начала у них ассистентом, а потом перешла на самостоятельную работу.


Так до сих пор и преподаю.


 


-Чего в вас больше, актерского  или преподавательского  начала?


 


-С годами актерской работы   становится  все  меньше, а педагогической -  все больше.


Когда я поняла, что  в «Современнике» у меня уже не складывается  актерская  карьера,  то  по предложению Олега Павловича Табакова  перешла в Художественный театр, где мне сразу предложили роли, соответствующие возрасту.


Я их  сыграла.


Для меня был большой интерес встретиться с молодым режиссером Кириллом  Серебренниковым,  поставившим  «Мещан» Горького, «Господ Головлевых» Салтыкова – Щедрина: в этих спектаклях  я сыграла большие роли.


Это имело значение не просто для развития моей актерской карьеры, но и для понимания себя,  театрального  искусства.


Если ты не бросаешь практическую работу, это помогает преподавать,  открывать возможности. Поскольку общаешься с новым поколением режиссеров,  актеров,  зрителей,  другим временем.


 


-От кого вы узнали историю Ивана Яковлевича Яковлева?


 


-Узнала ее благодаря семье Павловых, моим двоюродным брату и сестре Кате и Володе.


Я застала в живых Екатерину Алексеевну Некрасову, мать Кати и Володи.


Это -  интеллигентная профессорская семья   просветителей, ученых.


От них я  хорошо узнала  историю Ивана Яковлевича.


Думаю, мой сын, Миша,  знает о нем меньше. Но он,  когда  гастролировал в Чебоксарах,  увидел там  памятник  прапрадеду,  заинтересовался. 


Михаилу  в  Чебоксарах  очень  понравилось.


...Екатерина Алексеевна Некрасова - родная сестра моей мамы, и ее муж - ученый-египтолог Всеволод Владимирович Павлов - это была уникальная семья,  по своей доброте.


Они пригревали огромное количество людей, всяких: и счастливых,   и несчастных,  и ученых, и неученых.  У них всегда было очень много народу.


Летом  нас, детей, всегда вывозили или в Сиднев, или в Задонск, на Черниговщину, или на Дон.  Огромные  семейные кланы выезжали  вместе. Все жили очень бедно, но постоянно  общались,  и дети тоже  росли  вместе.


Там присутствовали какое-то замечательное отношение к детям, внимание, совершенно немыслимая доброта, интеллигентный характер общения. Поскольку я своих родителей видела гораздо меньше, они были заняты в театре с утра до ночи, то  для меня было счастьем приезжать к Павловым и находиться среди людей,  посещавших Екатерину Алексеевну.


От них я  много слышала о дочери Ивана Яковлевича, Лидии Ивановне Некрасовой, то есть - о своей бабушке,  которую  посадили в 1936 году.


Всю ее историю.


 


-Что, в частности?


 


-Лидию Ивановну я не застала, всю жизнь об этом сожалею. 


Представление о ней  я имею  из  рассказов  Екатерины Алексеевны.


Лидия Ивановна - человек необычайной доброты и высокого интеллекта.


Она работала переводчиком, хорошо знала восемь языков, а общаться могла на двенадцати.


Как воспитанный природный европейский человек, она не видела разницы между иностранцами, русскими, чувашами, крестьянами, дворянами, аристократами, интеллигентами.  Была равна со всеми. Ее отличали  стремление к равенству, внутренний демократизм, понимание жизни,  христианская культура…


Лидия Ивановна и во дворце, и в ГУЛАГе  вела себя совершенно одинаково по отношению к окружающим ее людям.


Мне рассказывали об очень смешливом характере Лидии Ивановны, ее веселости.


Кто-то приехал из ГУЛАГа  и вспоминал ее  как человека,  который выручал в лагере  людей.


Она была старшей - ей было около пятидесяти шести лет, когда она оказалась  в страшных лагерных условиях.  Понимая, что надо помогать ближним,  учила их  молитвам,  своей верой укрепляла душевное  здоровье   сокамерниц.


У меня  сохранилось в  памяти  посещение молодой женщины, приехавшей из ГУЛАГа:  она рассказывала удивительные вещи про ее душевную открытость.


Екатерина Всеволодовна Павлова, моя двоюродная сестра,  расшифровала ее письма из ГУЛАГа.


Конечно, было бы правильно,  если бы эти письма когда-нибудь напечатали.


То, что она писала своему мужу, нашему дедушке, Алексею Дмитриевичу Некрасову, тоже уникальному человеку,  дорогого стоит.


Она писала метафорически:  проверяющие не могли  знать, что она там вспоминает. Например: «…Это похоже на картину Босха». Такие фразы  не вычеркивались цензорами,  потому  из тех открыток становилось  понятно, в какой страшнейшей ситуации она там жила.


Как я понимаю, она погибла от голода, так говорили люди, приезжавшие из лагеря.  


Во время войны женский  лагерь перестали кормить, и она умерла.


 


-А что вам известно  о муже Лидии Дмитриевны?


 


-Ее муж, Алексей Дмитриевич Некрасов, профессор биологии, тоже во многом  уникальный человек,  преподавал в Нижегородском университете.


После войны нас возили на его юбилей в Горьком.


Я помню, что  мы  занимали две комнаты,  а  в третьей  вместо книг  стояли огромные ящики с бабочками, которые я   рассматривала.  


Потом оказалось, что дедушка отдал одну свою комнату великому ученому Сергею Сергеевичу Четверикову,  которого  во времена, когда начали преследовать ученых,   выгнали  отовсюду.


Если бы мне сейчас сказали «отдать кому-то комнату», я бы ее вряд ли, наверное, отдала, потому что я уже - более советский человек, чем они – не признающие  накопительство  и  мещанство.


…Это был очень открытый дом.


Дедушка нам, маленьким трехлетним  детям, читал «Илиаду» Гомера.


Я слушала «Илиаду», сидя под столом  с двоюродными братьями и сестрами:  дед, не обращая внимания на нашу возню и безобразия,  продолжал читать, и я кое-что запомнила:  мифы про Одиссея,  его путешествия.


Потом  дед  начал  читать детям  Гоголя.


Гомер и Гоголь были первые авторы, которых  мы  узнали  с  трех лет.


 


-Приходилось ли вам бывать в Чувашии?


 


-Нет.  Но я несколько раз бывала в Симбирске.


Десять лет назад, когда мама была жива, мы ездили с Катей, Володей в Симбирск, посетили чувашскую школу, церковь, где  служба  идет на чувашском языке.


В Чебоксарах я, к сожалению, никогда не была,  не могу поехать из-за занятости в театре.  


Все говорят, что замечательный город, все хвалят, что очень чистый и прибранный, не похожий на другие. Но я даже на гастролях там не была: хотя в советское время проехала весь Союз,  почему-то туда не попала.


А Миша вот был, и ему очень понравилось в Чебоксарах.


 


-У него своя семья?


 


-У него   пятеро детей от разных браков. От последнего брака - две девочки: одной - три года, другой  -  девять месяцев.


И  есть еще  два старших сына и дочка.  


Никита, ему 19 лет, мой внук,  почему-то  тоже учится в Школе-студии МХАТ, на актерском факультете: актерство - все-таки безумно заразительная вещь.


…Он пошел туда и его принял Константин Аркадьевич Райкин. Никита  учится сейчас на третьем курсе и начал сниматься в кино.


Николай, ему 16 лет,  еще  не знает, куда пойдет, но он стал писать, что интересно.


Хотелось бы, чтобы не шли уже в актерскую профессию.


 


-Чем она так хороша,  что  ее  ругают,  но все в нее идут?


 


-На  старости лет  уже   ничем  не  хороша.


А в молодости она хороша  тем, что если у тебя получается,  то, испытываешь  вдохновение, особое  эгоистичное  удовольствие, наслаждение.


Если бы таких минут не было, никто бы не занимался актерской  профессией. Очевидно, эти минуты несоизмеримы ни с чем.


Вообще профессия актера интересна постижением жизни, которая вокруг тебя.  Постижением персонажей, людей.


Сыграть роль - все равно, что написать книгу.


У удачливых актеров роль -  как выпущенная книга, в которой  знаешь от «а» до «я» все,  что связано с  этим  человеком.


Если тебе повезло, и ты сыграл много ролей, ты познаешь жизнь и себя в жизни через эту профессию. Так говорил Станиславский.


Но профессия - болезненна,  в ней  трудно. Ты зависишь от театра, режиссеров, партнеров.


Зависимость развивает душевные качества в лучшую сторону, тем не менее, это - зависимость.


Актер - не художник, который один с картиной и с богом разговаривает: на сцене, помимо того, что ждешь вдохновения, нужно наладить взаимоотношения,  взаимопонимание.  


Попробуйте играть, например, с таким великим артистом, как Гафт, это же необычное существо, необычный человек! Как с ним можно играть?! Просто? Ни фига!  Один раз - легко, другой - трагично.


В зависимости от того,  как идет роль.


Сцена  требует определенной культуры  - психологической, поведенческой.